1 октября в Каталонии состоялся референдум. На голосование был вынесен вопрос: «Вы хотите, чтобы Каталония была независимым государством в форме республики?» Попытки правительства Испании сорвать плебисцит провалились — в нем приняли участие около 45% избирателей. Чем руководствовались люди, проголосовавшие за и против отделения? И что будет дальше? Об этом в статье Карины Гиноян, которая побеседовала с историком, участником анархистского движения в Барселоне Хинесом Пуэнте.
Не отпускает, значит любит?
На протяжении всей кампании за независимость, которая продолжается уже несколько лет, правительство Каталонии — Женералитат, её президент Карлес Пучдемон и левый мэр Барселоны Ада Колау призывали Испанию к переговорам. Колау не раз подчеркивала, что начать диалог никогда не поздно: ни до, ни после 1 октября. Но испанская сторона не сделала ни одного разумного шага к мирному разрешению конфликта. То, чего требуют все демократически настроенные партийные лидеры, как сторонники, так и противники отделения — это политическое урегулирование.
В начале сентября парламент Каталонии принял закон о референдуме, а также закон, регулирующий выход из состава Испании в случае положительного решения народа. На следующий день Конституционный суд приостановил действие закона, т.к. согласно Конституции Испании референдум должен быть одобрен центральным правительством. В случае с Каталонией это, очевидно, никогда не произойдет.
За пару недель до референдума испанская полиция устроила обыски и задержала ответственных за подготовку голосования. В ответ жители вышли на улицы. Каталония не изменила своих планов, несмотря на блокировку сайтов и изъятие урн. Накануне референдума Национальная полиция и Гражданская гвардия (военизированная полиция) Испании были стянуты в Барселону и другие города Каталонии, чтобы сорвать голосование.
Как теперь увидел весь мир, они использовали дубинки, запрещенные в Каталонии резиновые пули, били людей ногами. Но жители отстаивали свои избирательные участки, и отстояли.
По данным каталонского правительства в голосовании приняли участие 2 миллиона 344 тысячи из 5 миллионов 500 тысяч зарегистрированных избирателей. К этому числу прибавляют 700 тысяч человек, которые не смогли проголосовать или чьи голоса не были подсчитаны из-за действий силовиков. Власти и СМИ говорят о 45-процентной явке на референдум. Газета La Vanguardia приводит следующие данные о распределении голосов: 89,6% — за, 8% — против, 1,6% — blanco, пустой бюллетень, 0,8% — nulo, испорченный бюллетень.
— Как в любой ситуации выбора, есть люди, которые просто боятся кардинальных перемен и, прежде всего, сопутствующей им экономической нестабильности, — говорит Хинес Пуэнте, местный историк и анархист, — Многие из них не собирались голосовать или планировали голосовать nulo/blanco, но в итоге предпочли «si» — да, как протест против беспредела испанского правительства. Всем очевидно, что без действий испанской стороны, вариант «за» не получил бы столько голосов.
Hem votat («Мы проголосовали!»)
Движение каталонского сепаратизма имеет долгую историю и очень неоднородно, — говорит Хинес Пуэнте, — Одна групп голосующих «за» — традиционные сепаратисты, чье движение ведет свою историю еще с XVIII-XIX века. Это сепаратизм культурный, социальный, основанный на идее о том, что каталонцы — это отдельная нация, не имеющая ничего общего с Испанией и жестоко притесняемая в годы правления Франко.
Уже сейчас это политизированный левый блок, противопоставляющий себя правой политике Народной партии, не желающий ни коим образом связывать свое настоящее с последователями Франко. Взгляды этих людей представляют CUP (Кандидатура народного единства) — радикальная левая партия Каталонии и Esquerra Republicana de Catalunya (Республиканские левые Каталонии).
Гражданская война 1936-1939 годов и продолжавшийся до середины 70-х период диктатуры Франсиско Франко — в современной Испании тема по-прежнему остроактуальная. В отличие от стран, где фашистские режимы пали в результате военных поражений и революций, передача власти в Испании произошла мирно: от диктатора к королю. Левые силы, особенно — в Каталонии, считают правящую элиту преемницей франкизма.
— Важно помнить, что правящая Народная партия создана членами единственной существовавшей при Франко политической силы — Национального движения, — отмечает Пуэнте. Их политика, за вычетом современных реалий и «демократического» давления Евросоюза, характеризуется как право-консервативная.
Но ни франкистское прошлое, ни крупнейшие коррупционные скандалы, ни антидемократические законы, ни импотенция в борьбе с экономическим кризисом не смущают избирателей Народной партии. Испания продолжает голосовать за консерваторов.
Кто «за»
«За» на референдуме голосуют и мигранты из других областей Испании в n-поколении, благополучно устроившие свою жизнь в Каталонии. Их голос — это голос благодарности и солидарности. Их отчасти представляет CUP и та часть Podemos, которая уважает право Каталонии на большую автономию.
Новая волна сепаратизма поднялась в 2010 году, когда Народная партия не признала изменений в автономном уставе Каталонии и провозгласила, что Испания является единой нацией в юридическом и конституционном смысле. Конституционный суд признал незаконность этих изменений, но Каталонию захватила новая волна мобилизации.
Формируется еще одна группа сепаратистов, чьи интересы стала представлять Convergencia y Unión, неолиберальная партия, резко изменившая свою позицию относительно сепаратизма с единственным желанием лидировать в новом повороте в каталонском обществе.
Раньше они имели хорошие отношения и заключали соглашения с Народной партией Испании, но после описанных событий стали выступать за независимость, приводя экономические обоснования такой позиции. Их избиратели — это многочисленная каталонская буржуазия. Президент Женералитата Карлес Пучдемон — представитель именно этой партии, которая должна была поменять имя на PDeCAT (Европейская демократическая партия Каталонии) вследствие коррупционных скандалов.
На данный момент в Каталонии действует коалиция Junts Pel Si, состоящая из Convergencia, Республиканской левой и поддерживаемая CUP. Это объединение левых и правых, общей повесткой которых является независимость. CUP согласилась поддержать коалицию с условием, что лидер Convergencia Democrática de Cataluña (сейчас PDeCAT) — Артур Мас, обвиненный в коррупции, больше не будет ее представлять. Будет ли независимая Каталония левой или правой — сказать пока невозможно. Согласно закону о референдуме через шесть месяцев после него в Каталонии должны пройти выборы.
Провозглашение республики и отказ от монархии — исторически и актуально очень важно для людей. Августовские теракты сплотили каталонцев, но не так, как хотели бы сторонники единства с Испанией. Во время визита короля Филиппа VI в Барселону сразу после трагических событий жители освистали монарха за его дружбу с Объединенными Арабскими Эмиратами, которые, как считается, финансируют Исламское государство. Люди винят испанскую полицию за плохо налаженную коммуникацию с полицией каталонской. Атаки террористов сыграли огромную роль в укреплении сепаратистских настроений в Каталонии.
Кто «против»
В число тех, кто проголосовал против, входят избиратели Народной партии — их немного, но они есть, — а также люди, отдающие свой голос Ciudadanos (правоцентристской Гражданской партии), устав от коррупционной политики консерваторов. Также это испанские иммигранты на территории Каталонии, все еще идентифицирующие себя с Испанией. Отчасти их симпатии на стороне умеренных социал-демократов из PSOE (Социалистической рабочей партии Испании).
Как подчеркивает Хинес, каталонское анархистское движение неоднородно в своих взглядах. В большинстве своем они придерживаются мнения, что новое государство будет таким же буржуазным, хотя и, возможно, более демократичным. Считая, что люди определенно имеют право на голос, они отрицают государство как систему, в рамках которой можно решить социальные проблемы.
Погранична и позиция сторонников общеиспанской левой партии Podemos, возникшей в 2011 году на волне протестов против неравенства и коррупции — так называемого движения «возмущенных». Партия поддержала право каталонцев на референдум, но часть её избирателей придерживается идеи федерализации, т.е. относительного единства испанского государства.
Что дальше
Конечно, референдум не прошел идеально. Явка не достигла 50%. Но это произошло потому, что люди по-настоящему боялись идти на избирательные участки из-за агрессии Национальной полиции и Гражданской гвардии, из-за жестких контрмер испанского правительства и их заявлений об антиконституционности происходящего. В ситуации, в которую их поставили, самоорганизация, солидарность и пацифизм каталонцев вызывают крайнее уважение.
После референдума 1 октября движение за независимость набирает обороты. Во вторник в Каталонии объявлена всеобщая забастовка против полицейского произвола по время голосования: общественный транспорт почти не ходит, а в некоторые часы не работает совсем, закрылось большинство учреждений, университетов, частных предприятий. Десятки тысяч людей вышли на площади. Мадрид по-прежнему призывает Каталонию соблюдать Конституцию.
Народная партия готова применить статью 155 Конституции Испании, позволяющую отнять у автономии всякую самостоятельность и поставить ее под внешнее управление. Эта статья, никогда раньше не применявшаяся, по существу развязывает центральному правительству руки на любые действия.
Ciudadanos выступают за проведение референдума, согласованного с Мадридом, что является чистым популизмом и никогда не произойдет. Podemos требует отставки Рахоя. Руководитель Каталонии Пучдемон призывает третью сторону выступить медиатором в конфликте. В течение 48 часов после референдума парламент Каталонии должен сделать заявление о начале переходного периода к формированию независимой республики. Женералитат может провозгласить независимость уже 9 октября.
Результаты референдума и сам факт того, что он состоялся вопреки всему — очень солидные основания для продолжения давления на Мадрид. Кажется, что пути обратно уже нет. Каталонцы, несмотря на все провокации, продолжают мирный, но настойчивый протест и борьбу, добиваясь своего права на самоопределение. Нет никаких оснований сомневаться, что его результаты отражают волю народа, запертую в клетке необходимости поиска политических решений.