Активисты РСД приняли активное участие в муниципальных выборах, состоявшихся в столице 10 сентября и ознаменовавшихся громким поражением единороссов. Наш кандидат Кирилл Медведев, баллотировавшийся в Мещанском районе, не прошел в совет, хотя и набрал 11% голосов избирателей. Результат более чем достойный, учитывая огромную конкуренцию в округе. Работа штаба городских активистов «Вместе на Мещанке» будет продолжена и после выборов. А пока участники кампании делятся своими впечатлениями и выводами.
Кирилл Медведев: «В Совет я не прошел, у меня около 11% голосов по округу. Всего за меня проголосовало 379 человек (у первой пятерки — от 894 до 1108, нижний порог 57). Учитывая, что за КПРФ, по спискам которой я выдвигался, в этот раз голосовали немного, большинство этих голосов отданы именно за наши усилия — всем, кто ходил по квартирам, организовывал встречи и лекции, верстал и клеил листовки, консультировал, помогал деньгами и так далее.
Все нереальные молодцы, всем огромное товарищеское спасибо, мы провели, по слухам, самую красивую кампанию, и эта кампания уж точно прибавила политической зрелости нам! Критический разбор пока оставим за кадром. Ну и спасибо всем, кто проголосовал за меня, это было смело с вашей стороны! Очень хорошо, что на Мещанке успешно выступила оппозиция — кандидаты от Яблока/Гудкова заняли пять мест из десяти. ЕР потеряла большинство, а что будет дальше, зависит не только от новых депутатов, но и от того местного гражданского сообщества, которое тут сложилось на предвыборной волне в Фэйсбуке и за его пределами.
Мы же, Штаб Вместе на Мещанке, будем в этом участвовать, развивать то, что начали этим летом, меня лично, думаю, развернуло в сторону районного активизма надолго. Готовы общаться дальше и с КПРФ, и с „объединенными демократами“, и со всеми, с кем у нас есть общие интересы в районе».
Дмитрий Середа, активист штаба «Вместе на Мещанке»
Я участвовал в избирательной кампании Кирилла Медведева в Мещанском районе. Начиная с конца весны, мы делали газету, организовывали лекции, встречались с жителями и, разумеется, обклеивали район листовками. Как выяснилось 10-го числа, все это было не слишком важно для электорального результата — собрание Мещанского района оказалось поделено между кандидатами от Гудкова и «Яблока» и единороссами.
Мы вели кампанию, думая, что в институте муниципального собрания для избирателей важно именно то, что составляет его непосредственную суть — взаимодействие с повседневной жизнью района, а политическая инструментализация их лишь оттолкнет. Голосование явно не подчинялось этой логике — один из набравших большинство кандидатов от «Яблока» даже никогда не жил в районе.
Похожие казусы случились и в некоторых других (хотя и далеко не во всех!) районах — у меня есть знакомый, едва ли потративший на кампанию больше пары дней, и занявший первое место. На мой взгляд, это связано с тем аспектом,который мы недооценили, а именно с рациональностью взаимодействия с авторитарным режимом, которую проявили избиратели.
Оказалось было ошибкой думать, что большинству пришедших на голосование будет чуждо политизированное видение выборов, предложенное Гудковым и прочими. Напротив, они отлично усвоили, что РФ — королевство кривых зеркал, в котором бессмысленно вести себя так, будто ты живешь в нормальной демократии — например, голосовать за партии, исходя из их программы или за кандидатов в мундепы, исходя из интенсивности их предвыборной компании. Главное — просто провести тех, кто против существующей власти. Учитывая, что большинство институтов соответствуют своей функции лишь формально, не так уж важно насколько кандидат для этой функции подходит. Разумеется, я не считаю, что Кирилл в меньшей степени был бы готов противостоять власти, чем гудковцы. Думаю, что во многом он бы делал это даже более эффективно. Я говорю лишь о том, что видимо было ошибкой думать, что это не главное для избирателей. Ну и, конечно же, это относится в первую очередь к Мещанскому району — возможно в других местах ситуация совершенно иная.
С другой стороны, совершенно не факт, что, если бы мы политизировали кампанию в большей степени, это бы помогло Кириллу пройти в собрание. У обоих победителей существовали свои отлаженные механизмы взаимодействия с кандидатами и избирателями, которых не было у нас. У ЕР —административный ресурс, у центристов — «политической Uber» Гудкова и Каца. Особенный интерес вызывает, разумеется, второй. Лично мне кажется, что Гудков и Кац, явно не будучи великими политиками, изобрели какой-то новый способ политической организации, который останется с нами надолго, как остались, например, кубы Навального. Насколько этим «Uber’ом» можно пользоваться, не принимая идеологии его создателей? Насколько он эффективен в ситуации демократического соревнования, а не анти-авторитарной мобилизации? Возможно, ответ на первый вопрос нам уже скоро предстоит узнать. Будем надеяться, что и ответ на второй тоже не за горами.
В эту богатую на протесты весну мне казалось, что возникают новые конторы разделения политического труда. Либералы (в первую очередь Навальный) занимаются чисто политическими протестами, а демократические левые (в сотрудничестве с низовыми активистами псевдо-левых парламентских партий) постепенно берут на себя более «приземленные», но не менее важные вещи — защиту архитектурных памятников, борьбу за нормальные бытовые условия и, конечно же, работу в муниципальных собраниях. Сейчас очевидно, что это во многом была иллюзия — пока что разделение труда происходит между разными группами либеральных политиков. Что в связи с этим надо делать левым я, если честно, пока не понимаю.
Несмотря на все это, я конечно же невероятно доволен тем, что оппозиция выступила настолько успешно, и у многих районов появились настоящие защитники в собраниях. Да, в тех местах, где оппозиционные кандидаты не доминируют, ЕР даже улучшило свои позиции. Например, в районе, в котором я живу, собрание теперь полностью контроллируется единороссами — раньше в нем был один кандидат от «Яблока» и один от КПРФ. Но тут, конечно, нужно понимать, что, скорее всего, нет никакой качественной разницы между собранием, в котором ЕР занимает 10 из 10 мест и собранием, в котором оно занимает 8 из 10. Так что думаю городская жизнь станет теперь значительно интереснее.
Сергей Решетин, активист избирательной кампании в районе «Аэропорт»
В моем районе «Аэропорт» независимые кандидаты взяли 8 мест депутатов из 12. У нас было две равных команды: «КПРФники» и «гудковцы». Первые были в чем-то лучше «гудковцев», в чем-то хуже но, — главное за последние 5 лет смогли нарастить в районе вес. В итоге «Аэропорт» стал одним из немногих, где на избирательных участках сохранились стенды с фотографиями кандидатов, что принципиально важно для поквартирной агитации: фамилия забывается легко — лицо нет. И «Аэропорт» был единственным, где была обнаружена фальсификация на досрочном голосовании и кандидаты добились его отмены.
Такие молодые парни 30+ все последние годы были заложниками спекуляции КПРФ на своем статусе «главной оппозиционной партии». Предшествующие года мундепы от КПРФ тратили энергию и время на то, чтобы поддерживать хоть в каком-то состоянии давно прогнившую партийную конструкцию. 10 сентября столичная организация КПРФ провалилась — ее представительство упало в 5 раз. Ключевой вопрос теперь: куда и к кому идти ее бывшим депутатам, со своими знаниями и наработанным социальным капиталом?
Победивших «гудковцев» по всему городу — а на «Аэропорту» им и досталось все 8 мест — ждут совершенно иные вызовы. Они могут оказаться заложниками своей победы. Городские власти, скорее всего, объявят тихую войну депутатам двух десятков районов, где большинство взяли независимые кандидаты. Завалят бессмысленными проверками, чтобы украсть у победителей все свободное время и лишить их возможности прямой работы с жителями. А противопоставить этому будет нечего. На данный момент районные сети, которые позволили бы ответить уличной мобилизацией, есть лишь у команд пары районов.
Большинство «гудковцев» лишь несколько месяцев назад приняли решение погрузиться в выборы и не успели построить ничего подобного. Победа была достигнута за счет «Фейсбука», именно он позволил «переключить» с КПРФ на «команду Гудкова» так называемое «протестное голосование». В Москве исторически 5-7% избирателей на каждых выборах поддерживают главного оппонента правящей партии: ранее голоса почти всегда уходили КПРФ, а, вот, сейчас из-за блестящей кампании в соцсетях — ушли к команде Гудкова и Каца. Но то, часть избирателей проголосовало против действующего мэра — вовсе не значит, что они же в будущем будут поддерживать инициативы свежеиспеченных депутатов. Закрыть своими активистами все участки от фальсификаций, чтобы помочь эмоции протестного голосования не встречая препятствия единоразово и ярко выразить себя — это далеко не тоже самое, что в рутинном режиме получать активную поддержку у аполитичных соседей.
И тут возникает точка соприкосновения всех: и левых, и правых; и политактивистов, и рядовых горожан. С сегодняшнего дня разворачивается беспрецедентный для столицы эксперимент: в двух десятках районов возникают независимые от городской вертикали институты. «Вертикаль» по природе своей начнет их отторгать — начнется борьба за власть. Сама логика момента подталкивает к тому, чтобы в городе начался рост демократии снизу. Это нужно депутатам — чтобы защититься в предстоящих баталиях, это нужно обществу — чтобы наконец формулировать альтернативу авторитарной неолиберальной логике мэрии. Тем, кому близки идеалы равенства и низовой самоорганизации — самое время задуматься о таких инициативах.