Великая антивоенная, антиколониальная, культурная

Октябрьская революция — это антивоенный, антиколониальный, эмансипационный и культурный проект, который является самым крупным всемирно-историческим достижением России.

Октябрьская революция это успешный антивоенный проект, ставший возможным только благодаря бескомпромиссной интернационалистской позиции большевиков с самого начала Первой мировой войны.

Когда вся страна, включая большую часть левого движения, пребывала в милитаристской истерике, большевики упорно, «догматически» стояли на своем, объясняя непопулярные в тот момент, казалось бы абстрактные идеи интернациональной, классовой солидарности рабочих в противовес т.н. национальному единению.

Октябрьская революция это антиколониальный проект, колоссальным образом повлиявший на всю национально-освободительную (как и на рабочую) политику в 20 веке.

«Благодаря жившим в Индонезии голландским социалистам (…) Октябрьская революция оказала влияние на самую массовую организацию индонезийского национально-освободительного движения… «Эта акция русского народа, — писала провинциальная турецкая газета, — когда-нибудь в будущем превратится в солнце и озарит все человечество».

Далеко в глубине Австралии суровые стригали овец (в большинстве своем ирландские католики), не выказывавшие никакого интереса к политической теории, приветствовали Советы как государство рабочих. В США финны, в течение долгого времени являвшиеся наиболее убежденными социалистами в эмигрантских землячествах, в массовом порядке становились коммунистами, проводя в мрачных шахтерских поселках Миннесоты митинги, «на которых упоминание имени Ленина заставляло сердце биться (…) В мистической тишине, почти в религиозном экстазе, мы восхищались всем, что приходило из России» (Peter Koivisto).

Одним словом, Октябрьская революция стала событием, которое потрясло мир» (Эрик Хобсбаум. Мировая революция).

Октябрьская революция это эмансипационный проектзадавший огромный импульс освобождению женщин и мужчин от вековых патриархальных обязанностей и стереотипов. Ее — пусть ограниченные, и позже частично свернутые — достижения в этой сфере определили программу гендерного освобождения в самых разных контекстах — от женских движений в третьем мире до европейского социального государства.

В этом смысле сегодняшние курдские ополченки, сандинистские партизанки 70-х, боровшиеся за право на «камин-аут» в собственном движении, или вступающие в гей-союз повстанцы из Компартии Филиппин, имеют в тысячу раз больше прав называться наследниками Октября, Ленина, Троцкого и Коллонтай, чем все российские «консервативные коммунисты» вместе взятые.

Октябрьская революция это культурный проект, определивший эстетическое лицо современности. Разумеется, она не имела единого культурного вектора, но искания русских авангардистов превратились в главное эстетическое событие 20 век, только потому что революция задала им, с одной стороны, утилитарное, прагматическое (конструктивистская архитектура, дизайн) и, с другой стороны, вселенское, космическое, по-своему мистическое измерение (творчество Малевича, Хлебникова, Платонова и других художников мирового масштаба).

Благодаря всему этому Октябрьская революция, безусловно, является самым крупным всемирно-историческим достижением России, увенчавшим всю национальную историю подспудного низового сопротивления, крестьянских бунтов, общинного равенства, революционно-демократической традиции, критического реализма 19 века. Октябрь 1917 — такое же великое событие для России, и если нужно, такой же повод для гордости, как 1789 год для Франции, а 1959 — для Кубы.

На этом фоне сегодняшние попытки российских идеологов представить извлеченную из чулана этнорелигиозную «фофудью» в качестве не только национальной ценности, но и здоровой альтернативы либерально-капиталистическому миропорядку, кажутся смехотворным кошмаром. Только Октябрь и порожденная им (хотя, увы, недореализованная) освободительная, просветительская, эгалитарная, гуманистическая традиция была и остается единственной альтернативой как потребительскому, индивидуалистическому капитализму, так и наступающей сегодня с разных сторон фундаменталистской архаике.

Все это не означает необходимости быть догматическими адептами политики большевиков, тем более что победа Октября — далеко не только их заслуга, а логический итог результат огромного социального, политического, культурного движения нескольких десятилетий.

Можно и нужно критически относиться к самым разным шагам РСДРП (б) с первых дней революции. Сегодня, как и в 1917 году, демократическое развитие в России возможно только при сосуществовании, общей перспективе и здоровой конкуренции левых и радикально демократических партий, социальных и гендерных движений, профсоюзов — сил, представляющих разные слои, группы, меньшинства внутри угнетенного большинства, а вовсе не при партийной диктатуре, сколько бы она не пыталась говорить от имени народа или рабочего класса.

Левая демократия безусловно лучше, чем левая диктатура. Но левая диктатура лучше, чем правая диктатура, и эту неприятную очевидность должен принять любой, кто готов всерьез заниматься социалистической политикой в России.

Если большевики совершили ошибку, сделав ставку на единоличное лидерство в революции, подорвав возможность «однородного социалистического правительства» и дальнейшего развития социалистической демократии, то вину за эту ошибку, они, как минимум, делят с другими левыми силами, с их бесконечными метаниями между улицей и парламентом, «революционным оборончеством», надеждами на бессмысленных правобуржуазных лидеров и картинными уходами с заседаний.

Если же, благодаря своей уникальной готовности взять ответственность за страну, большевики спасли ее от реакционной диктатуры (которая обещала быть протофашистской и беспрецедентно беспощадной ко всем революционным, пролетарским слоям, к огромной части интеллигенции, к меньшинствам), то любые моральные упреки в их адрес звучат откровенным лицемерием.

Конечно, у всех свой ответ на этот исторически сослагательный вопрос. Ясно только, что если левые в России снова смогут стать серьезной силой, то им нужно будет отвечать на этот и подобные вопросы на практике.

Поэтому праздновать 7 ноября значит не только вдохновляться глобальными достижениями Октябрьской революции, но и помнить об ее неудобных вопросах и поражениях, не впадая ни в абстрактно-демократическое морализаторство, ни в ритуальное «комчванство».

Кирилл Медведев (2015)

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *