Спустя полвека после Красного мая, рабочие и студенты Франции снова сражаются

Уже несколько недель во Франции происходят социальные волнения, затрагивающие трудовой мир и молодежь. День забастовок и акций, 22-ое марта, собрал в общей сложности 400 тысяч демонстрантов на улицах многих городов страны. Нельзя назвать это потрясением, но это важно. На улицах и даже на забастовках вновь оказались представлены различные категории трудящихся: железнодорожники, наемные рабочие из бюджетных служб, среди которых много представителей медицинского сектора, а также работники предприятий частного сектора, которым угрожают массовые сокращения или закрытие предприятий — среди них Эр Франс, супермаркеты Каррефур и завод Форд в Бордо (где работает Филипп Путу, кандидат в президенты от Новой антикапиталистической партии). К акции призывали, в первую очередь, федерации профсоюзов, ответвлений Всеобщей конфедерации труда (CGT), а также профсоюзы «Солидарность, единство и демократия» (SUD), «Рабочая сила» (FO) (среди прочих, железнодорожники, государственные служащие, представители химической отрасли).

Рабочие размахивают флагом профсоюза CGT с изображением Эрнесто Че Гевары на демонстрации против планов реформ французского правительства. 19 апреля 2018.

Несмотря на то, что колонны были разделены, как в Париже, где они сошлись только в конечной точке, это была первая в стране крупная вспышка возмущения, в которой различные категории наемных рабочих выступили совместно против политики Макрона и его правительства. Эта политика, целиком на службе самых богатых и хозяев предприятий, состоит в разрушении трудового законодательства. Это началось осенью с первой волной «постановлений» правительства без обсуждения в парламенте.

Забастовка работников супермаркетов Каррефур.

«Постановления» упрощают коллективные увольнения, утверждают прекарный (неустойчивый — прим. ред.) статус найма, более гибкий график работы и индивидуализацию наемных рабочих. Кроме того, власть вводит новую систему «рабочего представительства», смешивая в одном единственном «Экономико-Социальном Комитете» (CSE) различные предшествующие формы представительства, существовавшие на предприятиях: делегаты персонала, делегаты в комитет предприятия или делегаты в комитет гигиены и безопасности, избиравшиеся по спискам, представленным профсоюзами.

Колонна забастовщиков.

Из-за CSE, который будет намного более бюрократическим и управляемым (по модели немецкого совета рабочих (Betriebsrat), станет намного меньше избираемых низовых профсоюзов. Это дополнительный шаг к синдикализму «договоренностей» в ущерб синдикализму протеста и борьбы. Вместе с тем, в области здравоохранения, образования, транспорта и выплаты пособий по безработице Макрон и его правительство стремятся навязать режим экономии, затрагивающий не только наемных работников этих областей, но и тех беднейших работников, которые являются их клиентами.

В первую очередь, мобилизация железнодорожников

Именно в связи с этим в конце марта правительство объявило реформу Государственной железнодорожной компании (SNCF), чем повысило уровень возмущения. С наибольшей очевидностью это выразилось у железнодорожников, но сильное волнение также дало о себе знать в других секторах рабочего класса. Непричастные к активизму работницы и работники поняли, что Макрон и его правительство, атакуя считающихся воинственными железнодорожников, хотели нанести сильный удар по ним самим. Стремясь заставить их покориться, они хотели покорить всех трудящихся. В общем, Макрон и правительство играли в Тэтчер, которая, сломив забастовку английских шахтеров в 80-ые годы, разрушила рабочий класс целиком. Это был удар против всех, на который необходимо было ответить всем вместе. Реформа SNCF, которой сопротивлялись все железнодорожники, имеет много аспектов: например, упразднение «устава» железнодорожников для всех новых сотрудников, то есть, устранение каких-либо гарантий при увольнении, гарантий, предоставляемых в обмен на более низкую оплату и сложные условия труда (работа по ночам, по выходным и т. д.).

Пассажиры переходят железнодорожные пути в час пик на станции Gare de Lyon в Париже во время массовой забастовки железнодорожников 3 апреля 2018.

Правительство стремилось разоблачить железнодорожников как «обеспеченных», «привилегированных», но эта кампания не слишком сработала. Правительство также хотело убедить всех, что, если SNCF станет акционерным обществом, позволяющим полную открытость конкуренции в будущем, это было бы намного лучше для клиентов. Конечно, теряя инвестиции и служащих, французские железные дороги становятся хуже. Но одной из причин является сокращение персонала (2000–3000 должностей ликвидируются ежегодно), а также субподряд. В действительности правительство хотело бы зайти еще дальше, вплоть до приватизации рентабельных секторов на железной дороге и ликвидации тех, которые не приносят прибыли, как небольшие, мало посещаемые маршруты в провинции. Государство и руководство SNCF ссылаются также на то, что предприятие слишком сильно обременено долгами… не обращая внимание, что предприятие выдает колоссальную прибыль. Одним словом, речь о том, чтобы сделать SNCF капиталистическим предприятием, еще более эффективным, чем сейчас, и сломить все препятствия на пути к этому, в ущерб наемным работникам и клиентам.

Столпотворение на станциях во время забастовки железнодорожников. Франция, апрель 2018

Конечно, забастовка железнодорожников выдвигает на первый план требование «государственных служб контроля качества», а также и в первую очередь нормальной оплаты труда и занятости (массовый наём новых работников, остановка сокращений и прекаризации), что поддерживается сегодня в остальных областях, которые также мобилизуются в большей или меньшей степени.

Для нас, в том числе активистов-железнодорожников (которые также являются профсоюзными активистами в SGT и SUD), на забастовках и в других областях сложность состоит в том, что межпрофсоюзное объединение (SGT, CFDT, Unsa и SUD), вставшее во главе движения, сначала выжидало несколько недель, прежде чем призвать к забастовке. И призвали уже после того, как сильный порыв возмущения немного успокоился. Они решились на забастовку, не возобновляемую каждый день общими собраниями, как это было до сих пор, но с новым календарем, «два из пяти» (два дня забастовки, три дня работы и заново два дня забастовки и т. д.). Эта «пунктирная» забастовка должна была растянуться на три месяца. В действительности, забастовка согласована с календарем, оговоренным руководством профсоюзов с правительством. Необходимо воздействовать на переговоры, но рядовые железнодорожники не знают, что там обсуждается. Правление профсоюзов не говорит об этом, но внушительная часть железнодорожников считает, что нечего тут обсуждать, все необходимо отвергнуть.

Бастующие железнодорожники протестуют у здания вокзала.

Впрочем, эта профсоюзная тактика не встречает большого сопротивления, в глазах некоторых она выглядит как «экономичная забастовка». Но это является ловушкой, ведь, если подсчитать, два дня забастовки из пяти в течение трех месяцев дают 36 дней, распределенных до конца июня. Во Франции дни забастовок не оплачиваются, если не считать силового воздействия хозяев. Значит, «инновационная» забастовка не имеет ничего особенно экономичного. И существует риск, что боевой дух здесь слабеет с каждым днем, до тех пор, пока профсоюзное руководство не объявит о мнимом отступлении правительства и не призовет к возобновлению работ. Но это ложь, ведь, даже если правительство все более озабочено этой социальной ситуацией, оно остается неуступчивым.

Два первых дня забастовки железнодорожников пришлись на 1-ое и 2-ое апреля и прошли крайне последовательно. Они привели к едва ли не тотальному параличу перевозок и настоящей каторге для клиентов, которые, однако, не кажутся враждебными к железнодорожникам. Воскресенье 8-го и понедельник 9-го апреля — второй двухдневный цикл забастовки. Они также прошли очень последовательно. Однако система, принятая профсоюзами десять лет назад, фактически ограничивающая право на забастовку под предлогом обеспечения «минимального обслуживания» клиентов, обязывает железнодорожников, которые хотят забастовки, объявлять о ней руководству за 48 часов, что позволяет заранее оценить количество бастующих и позволяет руководству планировать возможные маршруты.

Левые активисты и профсоюзники требуют «неограниченной всеобщей забастовки»

На самом деле, эти новые формы забастовки, главным образом, оспариваются наиболее воинственными. Там, где есть радикальные левые активисты, они поднимают на ноги «мобилизационные комитеты», которые ратуют за настоящую забастовку, управляемой самими бастующими. Это небольшие команды, чья деятельность вовсе не по нраву профсоюзным «шефам», которые хотели бы всем управлять, и как раз для этого заранее сфабриковали этот фиксированный календарь. Ведь зачем созывать общие собрания забастовщиков, если дни забастовки уже спланированы наверху? Но все же общие собрания забастовщиков происходят, и между ними ведутся обсуждения, в том числе и о форме забастовки.

В общем, забастовка железнодорожников началась хорошо. На первый взгляд, железнодорожники не одиноки. Другие категории трудящихся начинают борьбу, и возникают связи. В настоящее время встречи происходят преимущественно на улице во время демонстраций. Причины для гнева одни и те же, именно в этом повод для возможного совпадения взглядов, которого опасается правительство. Но еще не существует этого необходимого совпадения, которое могло бы и должно было бы вести к всеобщей забастовке, общему ответному удару, который опрокинул бы правительство. Движения остаются разобщенными, даже если упоминание о параллельных конфликтах вызывают рукоплескания борцов. За последние пятьдесят лет, с мая 68-го, впервые возникло воспоминание о всеобщей забастовке. Но как двигаться дальше и преодолеть ситуацию?

Конечно, это не в наших силах, даже если мы занимаемся пропагандой и агитацией в перспективе ответного удара трудового мира в целом. В текущий момент нам помогает подъем возмущения и мобилизации в разных секторах рабочего мира. Таковы факты, но также речь должна идти и о среде учащейся молодежи и, особенно, об университетах.

Движение среди молодежи

Движение среди молодежи направлено, в первую очередь, против реформы экзамена на бакалавриат (этот экзамен в конце учебы дает возможность поступить в университет), а, следовательно, против реформы университетского образования. Общая цель этих реформ состоит в том, чтобы установить отбор при поступлении в университет, и далее отбор внутри университета при переходе на следующий курс, чтобы сократить количество студентов. Платить за это должны именно дети из народной среды, у которых часто бывает больше трудностей в рамках уже достаточно деградировавшей учебной системы. Недостаточно помещений, недостаточно преподавателей и, напротив, вечные сокращения бюджетных мест и числа учащихся.

Протестующие студенты. Франция, апрель 2018

В первое время, несколько месяцев назад, когда эти реформы были заявлены, противодействие ограничилось небольшими кружками, которые занимались агитацией. Они объясняют, что этот отбор станет, в первую очередь, социальным отбором. Было несколько актов мобилизации в лицеях, в феврале, в момент, когда пришли новые, крайне запутанные заявки для поступления в университет. Потом, в последние недели, волнения в университетах расширялись одновременно с подъемом движения железнодорожников. И сегодня есть немало мобилизованных университетов: в Тулузе уже несколько недель (отчасти из-за местных проблем, также связанных со стремлением снизить бюджет), в Монпелье, Ренне и в некоторых парижских университетах, как комплекс Тольбиак, где уже несколько дней общие собрания собирают 1200 студентов и оккупация которого длится днем и ночью. Вдобавок к подъему социального недовольства (особенно, среди железнодорожников), один факт усилил возмущение в уже мобилизованных университетах: нападение ультраправых головорезов, в капюшонах и с дубинками в руках, на студентов-забастовщиков университета Монпелье. Это была попытка выгнать их из университета.

Студенческая ассамблея в Ренне

Позже была совершена попытка атаки ультраправых банд в Тольбиаке. Они дали новый импульс возмущению студентов, и множество университетов сегодня бастуют и оккупируются. В парижских университетах, где у нас есть молодые товарищи, среди других действий предлагают нанести визит к железнодорожникам на вокзалы или к персоналу больниц, где наблюдается сильное недовольство. Мысль о том, что нужно связать свою борьбу с борьбой трудящихся в общем очень хорошо принимается. Железнодорожников приглашают в университеты. А студенты собирают небольшие шествия, чтобы участвовать в демонстрациях железнодорожников.

Как могут развиваться события?

Ситуацию нельзя назвать критической, сложно сказать, сможет ли она таковой стать. Но она беспокоит правительство. Необходимо напомнить, что при «социалистическом» правительстве бывшего президента Франсуа Олланда, пришлось ждать больше трех лет, прежде чем трудящиеся и молодежь поднимут голову в движении весны 2016 против «трудового законодательства» (прообраз того, к осуществлению чего приступил сегодня Макрон). Макрон избран менее года назад (в первом туре он получил лишь 24%), и он уже борется с великолепной социальной мобилизацией. Остается понять, чем может завершиться начатое состязание.

Вера Луиджи, Новая антикапиталистическая партия (Франция).
Перевод Дмитрия Жукова.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *