Приватизация приватизатора

Если и есть пункты внутриполитической повестки, которыми путинская элита интересуется не только в тиши своих дворцов, но и публично, то большая приватизация — первый из них. Арест Алексея Улюкаева напрямую связан с процессом перекраивания структуры собственности таких гигантов, как «Роснефть».

Пока мы не услышали версию самого главы МЭР (а её мы можем услышать нескоро или никогда, как показывает случай Никиты Белых), невозможно с уверенностью охарактеризовать механизмы развития конфликта. Был ли это показательный акт устрашения и предупреждения всего кабинета Медведева или же имелась острая необходимость заморозить работу именно Минэка, связанная, например, с потребностью Минфина закрыть позиции накануне расчётного периода деньгами от запланированной до конца года приватизации, — в любом случае нужно иметь в виду две вещи.

Приватизируй всё, что можно приватизировать

Друзья Путина: Сергей Ролдугин и Игорь Сечин

Во-первых, сам ход объявленной в январе приватизации создавал миллион поводов для рассуждений о башнях и кланах в Кремле. А происходило вкратце следующее. В конце прошлого года было объявлено о планах приватизировать значительные государственные доли в «Роснефти», «Башнефти», «Алросе», ВТБ и «Совкомфлоте» до конца 2016 г. Приватизация трёх последних была вскоре отложена с удивительной лёгкостью, после чего стало ясно, что дело идёт к очередной консолидации нефтегазовых активов вокруг «Роснефти».

Основными этапами этого процесса стали продажа контрольного пакета «Башнефти» за 330 млрд руб «Роснефти» и инициированный сразу за этим выкуп акций последней самими управленцами «Роснефти» (management buy-out). Первый шаг (покупка Роснефтью башкирской нефтянки) вызвал волну споров о том, была ли это настоящая приватизация, или же назло МВФ хитрые государственники провели-таки национализацию, укрепившую вертикаль.

Сомнения стали рассеиваться, когда закончились подготовительные мероприятия по продаже доли уже в самой «Роснефти». Ключевым является то, что консолидация вокруг «Роснефти» — означает «вокруг Игоря Сечина», а не государства, как можно было подумать. Дело в том, что 69,5% акций «Роснефти» принадлежат государству не напрямую, а через компанию-прослойку «Роснефтегаз», которая уже в свою очередь на 100% принадлежит Росимуществу. Эта странная структура сохранилась ещё с тех времён, когда Путин пытался провернуть слияние «Газпрома» и «Роснефти», а провернул передачу «Юганскнефтегаза» через ставшую уже притчей во языцех «Байкалфинансгруп».

Всё, что нужно сейчас знать о «Роснефтегазе», это то, что председателем совета директоров в нём работает Сечин. Именно из принадлежащих этой прослойке 69,5% процентов «Роснефти» и планируется продать в частные руки 19,5%.

Любому человеку, мало-мальски следящему за хозяевами отечественного ТЭКа, было понятно с самого начала разговоров о распродаже государственных долей, что покупатели всё те же, других внутри страны просто нет, не ваучерами же распределять их между лавочниками и банкирами.

Недавно случился такой забавный и очень показательный эпизод: Владимир Путин на глазах у астраханцев усадил к себе в машину Вагита Алекперова и, как говорят, попросил принять участие в выкупе акций «Роснефти», что означает приобретение столь малой доли, что предложение сводится к просьбе главе «Лукойла» сделать добровольный взнос в бюджет. По той же причине от покупки доли в российском нефтяном гиганте отказались индийская ONGC и китайская CNPC, последняя при этом активно осваивает совместную добычу в России.

Параллельно с этой захватывающей историей возникали интересные схватки вокруг отчислений в бюджет дивидендов госкомпаний, после которых у Министерства экономического развития возникли серьёзные вопросы к инвестпрограмме «Роснефтегаза». Тогда-то всем и стало окончательно понятно, что «Роснефтегаз» крайне непрозрачен для Правительства, а все ключевые решения проходят через Путина, на что нет никаких установленных порядков, кроме портфеля Игоря Сечина. И это подводит нас ко второму пункту.

Способ ведения хозяйства

Начало большого пути: Шохин, Авен, Улюкаев, Чубайс, и Глазьев

Сколь бы сильны ни были личные связи первых лиц государства с управляющими российским ТЭКом, над этим углеводородным пиром продолжает довлеть тяжёлая экономическая ситуация. Поэтому советоваться по вопросу о том, когда лучше проворачивать эту перегруппировку активов, — которая в путинской элите играла образующую роль со времён выкупа «СОГАЗА» банком «Россия», — приходится даже с такими ничтожествами, как члены правительства.

Просто смешно считать экономиста Улюкаева, выходца из команды Гайдара, верой и правдой отслужившего в кабинетах все 16 путинских лет, соперником магната Сечина, чей доход примерно в 30 раз выше.

С этой точки зрения не может быть и речи о столь желанном многими расколе элит между воображаемыми группами государственников и либералов, или другими «подковёрными бульдогами», элита сыта и единодушна, как никогда. Вы представляете, какое удовольствие торговать, например, алюминием с таким курсом рубля?

Так же как не приходится говорить о каком-то сопротивлении процессу приватизации со стороны охранителей первой величины: те, у кого есть деньги покупают то, что ещё не куплено, а бюрократы тихо сводят государственную бухгалтерию. Всё, как всегда, за исключением манеры исполнения, но вы же не удивлялись задержаниям высокопоставленных лиц в Кемеровской области.

Со временем такое историческое событие, как задержание действующего министра экономического блока, смешается с чередой показушных псевдоантикоррупционных акций последних и последующих месяцев, но единственно существенный процесс сохранения, приумножения и передачи собственности продолжит оставаться жизненно важным секретом для всего сообщества хозяев жизни.

Александр Замятин

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *