Три с половиной тезиса о выборах

Тезис №0. Очевидное

Само положение парламента в российском государстве низведено до того состояния, в котором не приходится говорить о возможности для гипотетической левой фракции или группы одномандатников проводить или блокировать какие-либо независимые от Администрации президента законы. Если и была последовательность в проводимых за последние 15 лет политических реформах, то она — в том, что представительные органы власти, и Дума в первую очередь, лишаются всякой возможности влиять на социально-экономическую политику правительства, даже при формальном порядке голосования за бюджет.

Выборы в Государственную думу 7-го созыва не являются возможностью для трансформации политического режима или даже оказания какого-либо влияния на него.

Весь предвыборный процесс в той или иной степени находится под контролем Управления по внутренней политике АП. Лидеры фракций действующей Думы давно уже не оставляют сомнений в полном отсутствии борьбы в парламенте. Даже такая безобидная идентификация, как «системная оппозиция», отходит на второй план, уступая место консолидации вокруг президента для борьбы с «пятой колонной».

KMO_154365_00142_1_t218_220537 (1)

К этой же категории относится Партия Роста во главе с уполномоченным по правам предпринимателей Борисом Титовым. Этот политтехнологический проект ознаменовал окончательное вырождение идеи создания независимой правой партии, тянувшейся с конца девяностых от СПС Немцова и Белых к Правому делу Гозмана и Прохорова. Судьба и предтечи Партии Роста показательны с точки зрения того, как произошло мгновенное свёртывание и поглощение их «крымским консенсусом».

Несмотря на всю прозрачность конструкции, любой разговор о партиях и выборах приходится начинать с этих прописных истин. Не только потому, что многим они не очевидны, но и потому, что некоторые участники процесса – в том числе не чуждые левых идей – ставят их под сомнение своей деятельностью.

Тезис №1. Возможное

Значительная часть действий Кремля во внутренней и внешней политике последних пяти лет направлена на недопущение повторения событий вокруг выборов 2011 года. При всей ретроспективной констатации безобидности белоленточных протестов и маршей миллионов нужно понимать, что для путинской власти это стало беспрецедентным вызовом, который при этом отлично встраивается в картину мира правящей элиты.

Отстранение Суркова с его проектами суверенной демократии и предотвращения «оранжевой угрозы» через создание фашизоидных молодёжных движений, призыв к управлению внутренней политикой жёсткого и неразговорчивого Володина – эти явные перестановки должны быть прочитаны буквально:

В эпоху третьего срока от притворства политического либерализма не должно остаться и следа.

Казалось бы, это противоречит факту сохранения некоторых либеральных завоеваний времён Медведева в избирательном законодательстве: снижение проходного барьера с 7% до 5%, возвращение смешанной системы с 225 (из 450) местами для одномандатников, понижение требования к численности членов (с 50000 до 500 человек) зарегистрированных партий. Но попытки участия независимой от Кремля праволиберальной оппозиции в «тренировочных» региональных выборах в 2013-2015 гг. показали, что ситуация остаётся под полным контролем.

Перенос даты выборов в Думу с ноября на сентябрь раскрывает одну из основных ставок власти – кампания должна пройти как можно менее заметно и максимально комфортно для всех согласованных её участников, явка в день голосования должна быть минимальна. Если раньше парламентские выборы непосредственно предшествовали президентским, подготавливая желаемый результат, то теперь фигура президента окончательно оторвана от бюрократически-политического тела страны с его изъянами.

Ожидают ли нас независимые кандидаты в одномандатных округах, способные воспользоваться обозначенными выше упрощениями доступа? Едва ли. Для выдвижения такому кандидату необходимо собрать не менее 3% подписей в избирательном округе (до 2003 года требовался 1% + денежный залог), что на деле означает 5-6%, а это десятки тысяч подписей.

Единственная легальная лазейка для независимых кандидатов проходит через одномандатников, выдвинутых от партий, которым не требуется сбора подписей (это относится к партиям, представленным в Думе или каком-либо региональном парламенте, остальные партии для регистрации на выборах должны собрать около 200 тыс. подписей), а таковых всего 14 из 77 зарегистрированных.

Тезис №2. Невероятное

Поход праволиберальной оппозиции на выборы под ярославским мандатом Немцова был сорван после провала праймериз Демкоалиции, на которых от запланированных 100 тыс. зарегистрировалась лишь десятая часть. Последующие внутренние склоки окончились тем, что в списке Парнаса вслед за, мягко говоря, сомнительным Касьяновым идёт подрывающий всю умеренную аудиторию этой партии крайне правый блогер-популист Мальцев. Наиболее медийным одномандатником Парнаса стал профессор Зубов, прославившийся увольнением из МГИМО за высказывания по Крыму, от которого удаётся услышать либо либеральные трюизмы, либо несусветную монархическую чепуху. Это всё, что нужно знать про Демкоалицию на сегодня.

HJbkJyHSVKBLpQhprIibPW60DXLcht9W

Единственным источником интриги на этих выборах оказалось, пожалуй, старое-доброе«Яблоко». Партия впервые подпустила к себе так близко самостоятельных политиков извне партийного аппарата, став настоящим бенифициаром развала Демкоалиции. Готовность размывать свою идентичность как вправо (среди яблочных одномандатников есть, например, представители Демвыбора), так и влево, даёт надежду многим неприкаянным в нынешней политической системе оппозиционерам. При этом со стороны Яблока всем просителям ресурса партии с госфинансированием предложена стратегическая сделка – на президентских выборах в 2018 году Явлинскому потребуется широкая поддержка.

Собственно интрига и состоит в том, насколько откровенны Явлинский и Ко в своём намерении дать бой режиму и потягаться с Путиным на президентских выборах. Первый приходящий в голову ответ отказывает им в независимости: партия прекрасно встроена в систему с 1999 года (или даже с 1996?), партийные функционеры сдерживаются коротким поводком госфинансирования, а доступ к федеральным СМИ не оставляет сомнений в существовании договорённостей Явлинского с АП или непосредственно с президентом.

Возможен при этом и более хитрый ответ, в котором умеренность даст «Яблоку» тактическое преимущество перед оппозиционерами, взявшими высокую планку радикальности в 2012 году и загнанными теперь в маргинальное поле на грани легальности. После выборов мы сможем прояснить, какая из этих версий ближе к истине.

Как бы то ни было, эти партии всерьёз говорят о возможности преодолеть пятипроцентный барьер и образовать фракцию в Думе. Возможно ли это без серьёзной мобилизации протестного электората?

Тезис №3. Императивное

При чём здесь радикальные левые? Парадокс положения, в котором мы находимся, заключается в том, что в то время, как наши программные утверждения и основные лозунги заточены под интересы десятков миллионов людей в России (а в некотором смысле и всего общества), агитация наша едва ли выходит за пределы нескольких тысяч людей. Мы выключены из политического процесса, в котором тягаются сегодня антинародные, а подчас и просто опасные, силы.

Из того факта, что в России нет полноценной буржуазной парламентской демократии, делается иногда ложный вывод об отсутствии политического процесса. Конечно, он в значительной степени подменяется управляемыми из АП конструктами, имитирующими плюрализм в истерических дебатах с Прохановым и Соловьёвым на федеральных каналах. Но само происхождение этих дорогостоящих, выстраиваемых годами имитаций говорит о наличии политического антагонизма, в котором есть как минимум две стороны: действующая элита, играющая на удержание статус-кво, и противопоставленная ей активная часть общества, выстраивающая альтернативы.

В этом месте из верного тезиса о том, что праволиберальная оппозиция на самом деле не предлагает никакой альтернативы и содержит в своей программе те же неолиберальная реформы, выводится ещё одна распространённая ошибка: смена путинской элиты на кого-то из оппозиции, – говорится тут, – не повлечёт для страны никаких последствий, кроме, может быть, откровенного ускорения тех же непопулярных экономических преобразований.

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

В этом утверждении полностью игнорируется реальное положение дел, в котором утрата власти путинской элитой (даже с гладкой и продуманной передачей её кому-либо извне) равноценна для неё смерти.

Кто бы ни пришёл после, возможность обнародовать факты личного обогащения друзей президента как за счёт отдельных выбитых из игры лиц, так и за счёт государства и всего народа, дают ему колоссальную власть над людьми из нынешнего правящего класса. И последним это ясно, как никому другому, поэтому они делают всё, чтобы лишение их власти стоило оппоненту, а значит и всей стране, непомерно дорого. Поэтому весьма вероятно, что смена путинской элиты будет сопровождаться тектоническими сдвигами в общественно-политическом ландшафте, которые могут иметь очень разные последствия. Такое положение дел становится фактором риска даже для имущих слоёв, не говоря уже о наименее социально защищённых.

Развивающийся политический кризис вкупе с системной порочностью существующей экономической модели на каком-то этапе может вывести страну на очередную историческую развилку. Ожидание этого момента максимально острого обнаружения накопившихся противоречий, пожалуй, объединяет более-менее всех в левой оппозиции. Но есть ли сегодня в наших зачатках левого движения представление о том, как приближать этот момент? Нет. Есть ли хотя бы чёткий, уверенный ответ на вопрос о том, как подготовиться к нему? Нет. И не может быть, потому что мы не можем ничего знать о политической борьбе, не участвуя в ней. Конечно, экономическая борьба должна подготовить организованный рабочий класс.

Но считать, что, отключившись от «буржуазной политиканской суеты» и перебросив все силы на экономическую борьбу и органайзинг, мы ускорим качественное перерождение в сознании угнетённых – это классическая ошибка.

Участие в политической борьбе, которое ни в коем случае не отменяет борьбы экономической, позволяет движению приобрести качества, необходимые для создания реальной политической силы: опыт живой агитации среди деполитизированных масс, опыт открытого дебатирования с политическими оппонентами и, наконец, место в общественно-политическом информационном пространстве. Важно, что даже в том зачаточном состоянии, в котором мы находимся, можно начать работу в этом направлении.

В условиях фактического отсутствия свободы собраний, известного ограничения свободы агитации и свободы слова именно выборы остаются площадкой для развития трёх вышеназванных качеств. Но за этим стоит более важное соображение: только в предвыборной агитации у нас есть возможность обращаться к людям с надеждой быть услышанными. Если вы просто проводите пикеты с раздачей листовок, то единственный способ привлечь к себе значительное внимание, это задействовать кричащую морализаторскую составляющую. В предвыборной же агитации вы занимаете привычную для людей роль, в которой вас либо спрашивают «что нам делать?», либо активно возражают, и это уже контакт, отработка которого зависит от вашего агитаторского мастерства.

Есть ли сегодня партия, с которой мы могли бы выступить на этих выборах? Нет, но это значит лишь то, что её предстоит создать. Нет ничего удивительного в том, что мы до сих пор не создали партию в государстве, в котором нет – за некоторыми оговорками – самостоятельных, созданных снизу, не из Кремля, партий. Удивительно считать, что так будет всегда и не нужно готовиться к переменам.

Отсутствие такой партии ставит перед нами самый сложный вопрос: как участвовать? Во-первых, возможно выдвижение одномандатников, чья кампания позволяет присоединиться без потери собственной идентичности. Сейчас, когда регистрация в ЦИКе почти закончена, появляется возможность выявить таких кандидатов в своих округах.

Во-вторых, как ни странно, есть гипотетическая возможность вести кампанию, продвигающую отказ от участия в выборах под лозунгом отсутствия политической силы, представляющей левую повестку. Такая предвыборная тактика может стать частью политической борьбы только при условии, что вестись она будет как полноценная агитационная кампания с отточенным призывом, который каждый активист в состоянии отстоять. У этого варианта есть два существенных недостатка:

а) в отличие от кампании какого-либо кандидата, здесь нет источника материальных ресурсов;

б) агитация «против всех» гораздо сомнительнее для органов, чем легальная кампания зарегистрированного кандидата, и, вероятно, вообще будет запрещена.

Этот скудный набор возможностей для активного участия в предстоящих выборах в Думу может быть сильно пополнен к выборам в муниципальные собрания следующей осенью. Выдвинуться независимым кандидатом в муниципальный совет – доступная для нашего уровня опция. При этом все обозначенные здесь преимущества ведения предвыборной кампании могут быть реализованы и там. 

У нас есть целый год, чтобы прояснить вопрос о необходимости участия в выборах для левого движения, и подготовиться в случае положительного решения. И с этой точки зрения выборы этого сентября полезны уже тем, что ставят перед нами проблему политического участия, даже если кому-то кажется, что она однозначно решена.

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *