Вихри, взволновавшие Францию

«49-3 это насилие», — несмотря на такую оценку, данную в 2006 году Франсуа Олландом статье Конституции Франции, позволяющей провести законопроект, минуя голосование в парламенте, правительство «социалистов» воспользовалось ею для продвижения скандального закона о труде.

Это привело к незамедлительной реакции координационного комитета рабочих и студенческих профсоюзов: дни общенациональных забастовок были назначены на 12, 17, 19 и 26 мая с продолжением 14 июня. Активист профсоюзной федерации Solidaires и Новой антикапиталистической партии Франции Леон Кремье анализирует причины и движущие силы борьбы, которая обещает стать самым серьезным политическим вызовом в новейшей истории Пятой республики.

Социальное противостояние

В марте общественно-политическая повестка во Франции круто изменилась. До этого, благодаря Национальному фронту и нарастанию настроений «общественной опасности» после терактов ноября 2015 года, Францию охватила политическая поляризация. Конечно, было бы ошибкой считать, что поднявшееся в марте движение сломило эти настроения. Но ключевым событием последних недель стала именно широкая мобилизация, которая уже сравнима с крупнейшими выступлениями рабочих и молодёжи за последние 15 лет: в 2003, 2006 и 2010 годах.

франция

Зарождение общественного противостояния можно было почувствовать уже за несколько месяцев до мартовских событий. В первую очередь, это было заметно по широкой поддержке протеста работников Air France после инцидента, когда топ-менеджеры компании остались без рубашек, пообщавшись с забастовщиками.

Накануне обязательных ежегодных переговоров значительно увеличилось количество забастовок, особенно на малых и средних предприятиях. Одновременно с этим Конференция по климату, состоявшаяся в Париже в 2015 году способствовала массовой мобилизации вокруг проблем экологии, несмотря на введение после терактов чрезвычайного положения, позволявшего властям в любой момент разгонять уличные выступления. Большие демонстрации против строительства аэропорта в Нотр Дам Де Ланд и организованные активистские сети поддержки мигрантов — также результат работы десятков тысяч активистов, скоординированных различными сообществами и социальными сетями.

Первый вывод, подсказанный этими массовыми мобилизациями, заключается в том, что правление социал-демократов в интересах капитала, слабая оппозиция в Социалистической партии, апатия профсоюзных лидеров — всё это не являлось результатом упадка всего общества, и особенно рабочих и молодёжи, сильнее всего пострадавших от политики строгой экономии и безработицы. Напротив, развитие ситуации свидетельствует о глубоком недоверии и отчуждении от институционализированных партий, сменявших друг друга в правительстве на протяжении последних двадцати лет. Именно этим разочарованием на фоне отсутствия социальной борьбы объясняются падение явки на выборах и электоральные успехи Национального фронта.

С начала правления Олланда многие требования MEDEF (объединение работодателей), касающиеся трудового законодательства, были выполнены посредством законов Макрона, продолжающих наступление на права трудящихся, начатое Франсуа Фийоном в 2008 году. То, что «социалистическое» правительство заняло позицию работодателей в отношении стоимости рабочей силы, оказалось прелюдией к Национальному межпрофессиональному соглашению (National Interprofessional Agreement), устанавливающему правила конкуренции. Всё это явным образом приближает Францию к остальным европейским странам в отношении трудового законодательства.

Закон Эль-Хомри как социальный детонатор

Именно закон Эль-Хомри, в основу которого заложена полная инверсия правовой иерархии, разбудил общество. Причиной тому — само содержание проекта, предполагающее отмену «принципа благоприятствования», в соответствии с которым трудовые соглашения имеют большую силу, чем отраслевые, которые, в свою очередь, уступают по приоритету общему законодательству. Реформа предлагает перевернуть эту иерархию, поставив отраслевое законодательство над соглашениями на рабочих местах.

франция

Нельзя обрисовать здесь ближайшие перспективы, как нельзя и подвести итоги деятельности движения, которое может привести к серьёзным столкновениям и политическому кризису, но может также и сдать позиции перед лицом множества препятствий. Однако кое-что можно отметить уже сейчас.

Во-первых, о том, как всё начиналось. Движению предшествовала большая подготовительная работа, проделанная такими активистскими сетями, как CGT (Всеобщая конфедерация труда), Фонд Коперника и профобъединение SUD (Solidaires Unitaires Démocratiques), вокруг разрабатываемых реформ. Но мобилизующим фактором, запустившим демонстрацию 9 марта, определённо была петиция Каролин де Гаазе, лидера феминистской группы Osez le féminisme, раньше состоявшей в Социалистической партии и работавшей вместе с министром по правам женщин Наджад Валло-Белкасем. Показательна интонация самой петиции: речь шла о безусловном отказе от закона, охарактеризованного как прямая атака. В этом отношении её стоит сравнить с обращением профсоюзных руководителей от 23 февраля, в котором не просто отсутствовало требование наложить вето на закон, но вообще речь шла только о недостатке диалога с правительством без намёка на возможные протесты.

Первый призыв к действию, давший начало многочисленным забастовкам, прозвучал именно в соцсетях и мгновенно был подхвачен сторонниками петиции. Это имеет значение, поскольку говорит об общей пассивности руководства профсоюзных конфедераций (что не относится к SUD). Конечно, среди активистов ещё сильны упадочные настроения после провала последней масштабной мобилизации в 2010 году (этот провал тоже был связан с политикой профсоюзных лидеров), но главным образом перед нами результат общей позиции, занятой в отношении политики строгой экономии в 2012 году, предполагающей не создавать проблем правительству социалистов.

Таким образом, до самого момента объявления об изменениях в трудовом законодательстве профсоюзные лидеры даже не думали об организации активистов и информировании рабочих, не говоря уже о возможности серьёзной политической работы над объединением в широкую коалицию с целью проведения всеобщей забастовки. И два месяца спустя отсутствие этой необходимой подготовки всё ещё даёт о себе знать, учитывая всю историю поражений рабочего движения перед неолиберальным наступлением на протяжении последних тридцати лет.

Основные движущие силы протеста

При этом в стране накопилось достаточно противоречий, на которые и опирается развитие движения. Франция по-прежнему отличается от других европейских стран по масштабам вреда, нанесённого капиталистическими преобразованиями. Здесь всё ещё велико понимание того, что следует сохранить и от чего нельзя отказываться в области социального обеспечения, правил трудоустройства и трудового законодательства. И поэтому неолиберальный поворот Социалистической партии встречает серьёзное сопротивление, в том числе со стороны остатков ее электората и активистских сетей.

франция

Реакция социалистов-диссидентов и инициаторов петиции свидетельствует о сохранении самостоятельной позиции некоторых кругов, близких к Социалистической партии и Левому фронту. Активисты социалистического движения, помня о поражениях, имеют в виду и опыт больших мобилизаций рабочих и молодёжи. До 2010 года в стране регулярно происходили полномасштабные столкновения: выступления рабочих против пенсионной реформы в 1995, 2003 и 2010 годах, мощные протесты студентов против закона о первом найме в 2006 году, закончившиеся победой над правительством Доминика де Вильпена, которому, важно отметить, тогда понадобилось использовать ту самую статью 49-3 для продвижения закона. Этот опыт необходимо учитывать, поскольку на этот раз правительство использует ту же процедуру, которая продлится как минимум до конца июня (с рассмотрением в Сенате и возвращением законопроекта в Национальное собрание).

Многие жители пригородов, молодые и не очень, помнят молодёжное восстание, длившееся четыре недели в октябре-ноябре 2005 года после смерти Буна Траоре и Зияда Бенна в Клиши-су-Буа. Эти события обозначили глубокий разрыв между активной молодёжью пригородов и практически всеми партиями и движениями, за исключением некоторых крайне левых (включая и Революционную коммунистическую лигу). Этот разрыв с жителями пригородов — особенно это касается арабов и чернокожих, против которых были направлены всевозможные законы и общественные кампании и которые, одновременно, были первыми жертвами безработицы — сохранился по сей день. Он даже усилился с волной исламофобии, захлестнувшей страну после событий января 2015 года. Как ни парадоксально, но та же протестующая молодёжь спустя несколько месяцев, в 2006 году, участвовала в выступлениях против закона о первом найме. Конфликт этот даёт о себе знать и в текущем протестном движении.

франция

Демонтаж социальной, политической и профсоюзной структур. До конца девяностых рабочее движение, включая его политическое крыло, оставалось крайне пёстрым, но сохраняло традицию, отсылающую к истории великих битв. С началом нулевых и приходом социал-демократии в правительство имевшиеся надрывы в полотне рабочего движения превратились с настоящие дыры. В частности, это проявляется в том, что новые поколения активистов, включённых в борьбу за права мигрантов, антифашистскую или экологическую борьбу, не ощущают себя частью некоего «полумёртвого» рабочего движения. Напротив, в отличие от предыдущих поколений, чья активность была поглощена институциональной политикой, а революционные надежды отброшены, новые молодые активисты всерьёз обеспокоены опасностью варварства, исходящей от капитализма, и потому восприимчивы к аргументам о необходимости революционных преобразований.

Такой уровень самосознания зачастую предполагает сильный запрос на реальную демократию и отказ от идеи выдвижения делегатов, принимающих решения, — идеи, доставшейся в наследство от провалов сталинизма и социал-демократических правительств. При этом имеется глубокая неоднородность среди этих молодых поколений. Налицо социальный раскол, усиленный рознью в пригородах, где под давлением расистского общества человек определяет себя не иначе как чёрный, араб или мусульманин. Вся эта молодёжь не была «Шарли». Новое протестное движение может преодолеть многие из этих разделений, но пока этого не произошло.

Трансформация экономической структуры в промышленности и сфере услуг имеет очень значительное влияние на возможность солидаризации и преодоления атомизации общества. Наряду с политическим распадом рабочего движения происходит размывание всех общественных структур, связанных с наёмным трудом, до конца не осознанное профсоюзным движением. Трудности с мобилизацией и расширением протеста во многих секторах производства, очевидно, связаны с этой реальностью, бьющей по классовому сознанию.

Политический кризис

Последние недели указывают также и на уровень политического кризиса. В первую очередь это кризис партийной политики. Постоянный разлад между правительством и Социалистической партией привёл к тому, что первое оказывается не в состоянии заручиться поддержкой депутатов. Недоверие кабинету министров Олланда-Вальса отразилось и в опросах: возможно, это самое непопулярное правительство со времён образования Пятой республики.

Очевидным следствием такого положения дел является внутренний кризис в Социалистической партии, который ярко иллюстрируется ситуацией вокруг дебатов по вопросу о проведении праймериз и позицией, которую занял Эммануэль Макрон. Теперь даже проект Вальса по превращению Социалистической партии во французский аналог Демократической партии Маттео Ренци в Италии утратил содержание.

Та же ситуация, и, в конечном счёте, по тем же причинам, сложилась у республиканцев. Сегодня все ведущие партии Европы сталкиваются с вызовами глобализации и жёстких неолиберальных реформ, начавшихся в 2008 году. После кризисов греческого, итальянского и испанского государств эти партии посылают вовне тревожные сигналы, которые принимаются во Франции, где для буржуазии всё более очевидна необходимость реструктурировать устаревший политический аппарат. Партийный кризис во Франции может перейти в кризис институтов и всей политической системы.

франция

Институты Пятой республики создавались в расчёте на систему с сильным президентом и преобладанием одной партии в Сенате, Национальном собрании и в Елисейском дворце. С упадком голлизма и двухпартийной системы возникла необходимость в реформе 2001 года, установившей президентский режим и спаявшей фигуру президента с парламентским большинством. Эта реформа, являясь кризисным решением проблемы политического сосуществования, выполнила задачу поддержания господства доминирующих партий. Сегодня низкая явка на выборах, подъём Национального фронта, дискредитация Социалистической партии и Партии республиканцев — всё это говорит о хрупкости всего политического здания. Также это говорит о том, что современная Франция, несмотря на «республиканские ценности», становится — наряду с Великобританией — государством с архаичной избирательной системой, построенной на выборах в одномандатных округах при полном отсутствии пропорциональной системы. В некотором отношении Франция даже хуже Великобритании: прямые выборы президента наделяют его такой властью, что фактически это единственная страна Евросоюза, в которой установилась настоящая монархия.

За последние недели Олланд и Вальс делали различные попытки обуздания политического напряжения. Во-первых, речь идёт о стремлении надеть намордник на Социалистическую партию и её парламентскую фракцию. Использование статьи 49-3 для проведения закона Эль-Хомри, очевидно, имело целью избежать широкой общественной дискуссии, которая могла обернуться против правительства. От «диссидентов» из той же фракции исходила опасность открытого разрыва с правительством, хотя фактически внутренняя оппозиция в Социалистической партии уклонялась от разговоров на эту тему. Только 28 членов-диссидентов поддержали идею об отставке правительства и в итоге лишь 56 голосов из необходимых 58-ми были поданы за эту меру. В любом случае кризис в Социалистической партии только углубляется.

франция

С другой стороны, ослабленное правительство стремится укрепить свою власть путём репрессий. Давление со стороны полиции, подкреплённое продлением чрезвычайного положения, только усиливалось в последние недели, оборачиваясь против движения, забастовок и демонстраций. СМИ, находящиеся под контролем государства и большого бизнеса, развернули настоящую пропагандистскую кампанию против «погромщиков», направленную на криминализацию протеста и замалчивание полицейского насилия. Все эти авторитарные тенденции говорят о слабости правительства и потере влияния Социалистической партии как в парламенте, так и в своих собственных рядах.

Последней характерной чертой движения, проявившейся особенно в спорах вокруг Nuit Debout, является глубокий разрыв между радикальными требованиями демократии, предполагающими выбор тех, кто непосредственно в нём заинтересован, а не подконтрольных чиновников, и реалиями существующей системы и её институтов. Становится очевидным, что в действительности политическая система глубоко антидемократична, что власть находится вовсе не в руках избранных представительных органов. Банки и транснациональные компании не только создают законы, но и освобождают себя от их исполнения. Протест против финансовой системы, закрытых границ, политики безработицы и непостоянной занятости порождает протест против политической системы и всего капитализма в целом.

Эта скрытая в обществе тенденция становится видна в местах, где люди свободно выражают себя, как, например, на Nuit Debout. Таким образом, движение имеет много как сильных, так и слабых сторон, и ближайшие недели должны показать, какие из них возьмут верх.

Необходимость политического представительства эксплуатируемых

Сложившаяся ситуация высвечивает необходимость политической партии, способной в теории и на практике объединить различные силы вокруг борьбы против всей политической системы, запечатлённой в панамском архиве. Системы, которая ответственна за кризис в Кале и тысячи погибших в Эгейском море мигрантов, за необратимые климатические изменения и нищету. Развитие движения ставит под вопрос капиталистическую социально-экономическую систему, обличая антидемократическую власть. Это и есть вопрос о политической представленности эксплуатируемых и угнетённых, о возможности создания общества, способного отвечать на вызовы.

Социальная борьба последних месяцев систематизирует все фрагменты общественного сопротивления; она формулирует как фундаментальные, так и безотлагательные требования и даёт перспективу создания общества, способного удовлетворять общественные потребности посредством политических инструментов реальной демократии.

Именно социальная борьба и её политические (не электоральные) перспективы составляют основу возможности соответствующих изменений. Все составляющие этой борьбы и сопротивления, в конечном счёте, угрожают классовому обществу, настроенному на поддержание и усиление эксплуатации посредством национальных и европейских институтов неконтролируемой власти, всё более неуязвимой для демократического народного контроля. Греческий долговой кризис, отказ от мигрантов, панамский скандал и проект Трансатлантического торгового и инвестиционного партнёрства (TAFTA) — всё это менее чем за год продемонстрировало нам, куда на самом деле движется общество. Для опытных активистов социальных движений, как и для молодых поколений, именно эти проблемы должны лечь в основу работы над общей стратегией. С необходимостью встаёт задача выработки переходных требований, содержащих перспективу общества, свободного от капиталистической эксплуатации и поддерживающих его репрессивных институтов.

Леон Кремье. 

Статья впервые опубликована на сайте www.internationalviewpoint.org

One thought on “Вихри, взволновавшие Францию

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *