Казахстанские протесты — это не Майдан

Череду массовых протестов, направленных против передачи сельскохозяйственных земель в пользование китайским корпорациям уже окрестили «Казахской весной». Власть и правая оппозиция единодушны в своём видении политической природы нового явления. И они глубоко заблуждаются.

Нынешняя ситуация кажется почти беспрецедентной. Очередная кампания по сбору подписей против очередного витка неолиберальных реформ получила внезапно массовую низовую поддержку. Поправки в Земельный кодекс, предоставляющие транснациональному капиталу право на аренду земель сельскохозяйственного значения вывели на площади нескольких городов сотни и тысячи людей.  

После первого и самого массового (четыре тысячи участников) митинга в Атырау, на западе страны, аналогичные акции состоялись в Актобе, Семипалатинске и Кызылорде. Примечательно, что у двух последних городов имеется прочная и обоснованная репутация самых лоялистских, аполитичных и консервативных регионов, которые никогда не доставляли подобных хлопот высокому начальству. Митинг в Кызылорде перешёл в столкновения с полицией и закончился жёстким разгоном, что в свою очередь спровоцировало не очень массовую, но спонтанную акцию солидарности на одной из алматинских окраин.

Общеказахстанская кампания протеста, которую стихийно назначили на 21 мая завершилась, впрочем, на совсем иной ноте. Сколько-нибудь заметное количество людей выступило только в Алматы, но никакой манифестации не получилось, поскольку попытка митинговать была необычайно жестко пресечена полицией. Были задержаны сотни человек и около 50-ти понесли административные наказания. В настоящий момент заведено несколько уголовных дел в отношении предполагаемых организаторов. 

В этой ситуации Генеральная прокуратура республики стремительно превращается в политическую партию со своей четкой и ангажированной позицией. Надзорный орган не просто сообщает об ответственности за участие в несанкционированных митингах или численности задержанных — он делится своим видением ситуации, прогнозами и глобальными обобщениями. За несколько дней до митинга 21 мая генпрокурор Жасип Асанов аргументировал отказ в его проведении тем, что уже сформирована соответствующая комиссия  и «созданы все условия для свободного выражения общественных, групповых, личных интересов по земельному вопросу. Наглядный пример последствий таких событий – Ливия, Сирия, Египет и ряд стран постсоветского пространства», — официальное правоохранительное ведомство кратко выражает одну из основополагающих идеологем евразийского консенсуса.

казахстан

Который, целиком (только с положительным знаком), разделяет либеральная постсоветская общественность. В социальных сетях жовто-голубые аватары шлют пламенный привет аватарам волчьим. И не нужно быть политологом, чтобы уверенно заявить, глядя на эти уродливые обнимашки: цего не будет. Автора этих строк, не скрывающего своих симпатий по отношению к зарождающемуся движению, национально-свидомые анархисты обвиняют в двойных стандартах: приветствует в своей стране то, что осудил в другой.

По всей видимости, они полагают, что всякий протест, массовый несанкционированный митинг, столкновения с полицией и вообще силовое оппонирование власти является «Майданом». В противном случае, они бы заметили, что у Евромайдана и Казахской весны есть не только совпадение таких уникальных признаков как выход на городскую площадь и жесткие действия полиции, но и радикальные отличия:

В Казахстане люди вышли не в поддержку финансовой интеграции, но против таковой. Против внесения поправок в Земельный кодекс, допускающих аренду сельскохозяйственных земель иностранными инвесторами. Протестующие не слишком точно оценили это нововведение как «продажу земли иностранцам», но такая аффективная интерпретация вполне простительна, тем более что пока неизвестно, чем обернутся эти поправки впоследствии, поскольку уже сейчас назарбаевский режим переходит к коренному демонтажу остатков социального государства и массовой приватизации, объемы который превысят то, что случилось в 90-х.

Несмотря на то, что в алматинском митинге приняли участие ультраправые активисты, для которых политика киевского режима является едва ли не главной ролевой моделью, основная масса протестующих не слишком заинтересована их программой и риторикой. Казахские национал-демократы и мечтать не могут о численности, влиянии и кадровом составе «Свободы»или «Правого сектора», будучи по большей части закомплексованными маргиналами.

Национализм большинства протестующих носит поверхностно-бытовой и культурный характер. Идеология казахских замайданцев, целиком и полностью замешанная на апологии свободного рынка, ненависти к социальному государству и холуйском благоговении перед Турцией, явно не будет пользоваться популярностью у простых казахских трудящихся. Особенно на западе республики, где в апреле прошёл самый массовый митинг против нового Земельного кодекса — там слишком хорошо помнят совсем не братское поведение османских экспатов, которое десять лет назад привело к межэтническим столкновениям на месторождении «Тенгиз». Так что свои подлинные взгляды праворадикалы будут вынужденно скрывать, ограничиваясь самыми общими и наивно-популистскими лозунгами. Что касается некоторой доли синофобии в этих протестах, то она вполне извинительна, учитывая, какую роль китайский империализм сыграл в новейшей истории и что он усиливает своё влияние. Аналогией тут может служить скорее неприязнь латиноамериканцев к гринго.

Вообще есть большие сомнения, что правоконсервативный национализм восточно-европейского типа может иметь здесь столь же широкую поддержку, как в Украине или хотя бы Беларуси. Отсутствуют необходимые для этого традиции, институты и практики, поэтому трансплантация и конструирование неофашистских концептов даже если пройдет удачно, то примет весьма специфическую форму, которая может категорически не устроить и самих франкенштейнов.   

Несмотря на некоторые признаки того, что часть элиты хотела бы дальнейшего роста протестных настроений и крушения режима, бюрократическо-буржуазная фронда явно не готова оказывать сколько-нибудь заметную материальную помощь в организации этих акций. Многие жаждут ухода Назарбаева и возможности принять участие в борьбе за власть, но опасения перед низовой стихией явно перевешивает эти амбиции.
Ни малейших признаков того, что западный или другой империализм заинтересованы в «раскачивании лодки», а уж тем более деятельной поддержке протестов.

Будущее Казахской весны в данный момент не внушает больших надежд и главным позитивным её итогом станет, скорее всего, обретение массами политического сознания и опыта противостояния властям. Из этого социального перегноя в будущем может взрасти нечто более серьезное.     

Олжас Кожахмет. 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *